Возвращение "Бродячей собаки", страница 3

Репетиции премьеры "Формального театра" А. Могучего в мансарде имели большой успех, было видно, что у театра далекие перспективы и до сих пор "Бродячая собака" - их дом, хотя они уже театр известный и у нас, и за рубежом, имеющий многие награды.

Композитор А. Петров

Помимо набирающей силу творческой жизни в мансарде, где уже в большом окне на площадь Искусств был подвешен красный фотофонарь, чтобы посвященные знали, куда идти, продолжалась работа в подвале. Надо было принять решение о дизайнерском оформлении. Если с исторической "Собакой" вроде понятно (скромность убранства), то "фармацевтник" требует соответствующей подачи, чтобы господа "фармацевты" с уважением и радостью понимали, что искусство тоже требует денег. Объявляем конкурс на дизайн-проект, имели глупость собрать всех художников одновременно в подвале, рассказали о задачах, ситуации, пригласили принять участие в обсуждении. Что тут началось (не буду называть Ф. И. О. именитых и не очень художников): "А ты кто такой, чтобы Судейкина с Сапуновым и Кульбиным здесь восстанавливать?", - это самые ласковые слова, с которыми обращались господа художники друг к другу. Было ясно, что явись сейчас сам Судейкин, ему бы тоже сказали "А ты кто такой?". Надо идти другим путем. Если ту "Бродячую собаку" в 1912 году оформляли самые талантливые театральные художники, то почему бы ни повторить ситуацию. В "Петербургском театральном журнале" появились первые "Рассказы бродячей собаки" Э. Кочергина, одного из ведущих театральных художников Санкт-Петербурга и России - вот, думаю, и знамение свыше. Попросил у главного редактора М. Дмитриевской телефон Кочергина, звоню, объясняю идею и то, что денег практически нет, но Кочергин сразу согласился включиться в работу, хотя был очень занят, даже пригласил к сотрудничеству известного архитектора Ж. Вержбицкого, в то время проректора Академии художеств - это была удача! Кочергин и Вержбицкий с помощниками сразу включились в работу, мы долго обсуждали концепцию с учетом архивных материалов. Идея Кочергина и Вержбицкого была интересна, театральна, но с сохранением функциональных особенностей "Бродячей собаки" как театра-кабаре, кафе-бара, галереи. Было предложено снять штукатурку на сводах исторической "Собаки", так как все равно реставрировать роспись практически невозможно. Единственное, на чем я настоял: оставить фрагмент росписи, которую удалось расчистить, когда вели архивные исторические изыскания.

БСК И. Найвальт и С. Будолак

Но снова остановка. Над домом нависла огромная тень Балтийской Строительной Компании, которая взяла обязательства перед городом расселить дом и капитально отремонтировать. Сомнений в серьезности ее намерений у нас не было (серьезная компания, БАМ строила). Появившийся в доме представитель для решения вопроса расселения, полушутя-полусерьезно заявил, что они этих бродячих собак на БАМе от бытовок поленьями отгоняли, а уж эту и подавно. Но потому она и мощная компания, что там не дураки работают. Встретился я с президентом И. Найвальтом, начал разговор сразу с латыни: "Cave canem" говорю, что значит: "Бойся собаки", этот девиз "Бродячей собаки" 1912 года ставился в углу концертных повесток. Понял меня мудрый Найвальт, не зря у него теперь орденов и званий всяких не меряно и по заслугам, сколько одних церквей построил и отреставрировал, видно, Господь его на счет "Бродячей собаки", просветил. Короче, понял он, что загонять собаку в угол не стоит. Составили мы с ним договор о сотрудничестве и сохранении того, что мы уже сделали, а если он чего порушит, то сам и исправит, а мы принимаем его сторону и, как верный пес, грызем всех, кто будет мешать капитальному ремонту дома. А мешать было кому: разные комитеты городские, бюрократы, волокита, еще некоторые жильцы дома организовали Товарищество собственников жилья, чтобы подороже свои квартиры отдать. В итоге четыре года из нашей "собачьей" жизни потеряли, это время я практически занимался технадзором и, как Цербер, охранял исторические планировки, своды, дымоходы, входы и все, что составляло "Бродячую Собаку". Надо отдать должное, БСК свое слово сдержала, и подвал был восстановлен, хотя есть недоделки, но где их не бывает.

Перед передачей наших помещений в капремонт делаем последний парад-инсталляцию с Э. Кочергиным, Н. Хмелевой и их учениками М. Луккой, Н. Серышевой-Гапоновой, Головко, Моховым и другими. В первом зале подвала строится на всей площади фанерный макет красного цвета крейсера "Аврора", над ним подвешены к своду портреты обитателей "Бродячей Собаки" 1912-1915 годов; второй зал - супрематизм в духе К. Малевича; третий зал - "красное домино" А. Белого, гипсовые маски В. Ленина и Аполлона; четвертый зал - Серебряный век - весь в сталактитах из бутылок, покрытых серебрянкой. Бутылок более тысячи, собраны в основном из мастерских художников, в центре зала - мой разбитый рояль "Беккер"; пятый зал - Золотой век - все предметы в золотой пудре, много бутафории привезено из Мариинского театра: вазы, фрукты, чаши, столики дворцовые и другой аляповатый антураж. За столиком в малиновом пиджаке изображает "нового русского" сам автор - художник Головко. И так в каждом зале: художники - авторы инсталляций в придуманных ими же костюмах.

Разогрев приглашенных гостей начинается во дворе дома театром "Комик-трест": Н. Фиссон, Н. Кычев, И. Сладкевич во дворе завлекают гостей. Из окна квартиры второго этажа (уже расселенной) Вадим Фиссон, грозно ругаясь, изображает жильца, не желающего выезжать из дома, выбрасывает матрасы и всякую домашнюю рухлядь на головы своих актеров. Это с интересом наблюдают из своих окон еще не выехавшие жильцы. Перед входом в исторический подвал эстафету принимает театр "Зазеркалье". По сценарию главрежа А. Петрова делается вскрытие "Бродячей собаки"; хор, пение, музыка, наблюдающий за этим дирижер П. Бубельников с одобрением кивает. Гости в основном свои - художники, артисты и прочая богемная публика. Актер В. Гордиенко проводит для гостей экскурсию по залам с остроумными шуточными комментариями под пение и музыку актеров театра "Зазеркалье", вовлекая в действо художников-оформителей и гостей. Последний парад удался, нас поздравляют и желают скорого возрождения. Через месяц в опустевшем и уже залитом водой подвале К. Набутов босиком проводит последнюю телесъемку для своей программы. Старый дом умирает, вспоминаются строки: "Все, кто блистал в 13 году, лишь призраки на петербургском льду...", "во втором дворе подвал, в нем приют собачий…" Второго двора не будет, но исторического входа не отдадим.

Конец 2000 года, капремонт дома идет к завершению, я уже со всеми подрядчиками БСК давно и близко знаком, хорошие ребята. Мои замечания по ведению работ в подвале принимаются, уже все знают, что это за "собака". Завершены строительные работы, и мы с Кочергиным, Вержбицким и другими специалистами приступаем к самому главному - дизайну. 7 декабря, в день рождения первого хунд-директора, решаем провести пробную программу, хотя интерьеры еще не завершены и ясно, что на полную реализацию дизайн-проекта денег не хватает. На вечер, посвященный памяти Б. Пронина, пригласили в первую очередь живущих ныне в Санкт-Петербурге потомков тех, кто составил славу "Бродячей Собаки". Это Пронины, Кульбины, Петровы, Евреиновы и другие. Вечер ведет С. С. Шульц (младший) - первый, кто написал отдельную книгу "Бродячая собака". В конце вечера в возрожденной "Свиной" книге почетные гости делают первые записи. Собака вернулась, она ожила!

Место и Дом | Начало и жизнь(1911-1915гг) | Возвращение "Бродячей Собаки"